Уходят друзья...
Уходят друзья мои скорбно и молча за дальние колки, Туда, где парят соколята младые над ветхою хатой, И вьются-гудят средь черёмух и вишен мохнатые пчёлки, Сквозь толпы зевак и свои средь иных непорочные даты. Уходят сквозь строй пролетающих мимо столетий и мигов, Пустые глаза устремляя не в небо, а в прошлые вёсны, Туда, где был Пыл и писались ночами Томления Книги, Один за другим по тропинкам-судьбинам серебряно-росным. В беззвучие снов улетают друзья мои верные сразу, Туда, где так веет прохладой осенней и гибельной жутью От стылых рябин у дороги пустынной и царственных вязов, Кивая мне вслед васильково-искристой безоблачной сутью. Я верю, что их ещё встречу на тропках извилистых Ночи, Когда мне Аид пятачками прикроет потухшие очи.
Уходят друзья мои скорбно и молча за дальние колки, Туда, где парят соколята младые над ветхою хатой, И вьются-гудят средь черёмух и вишен мохнатые пчёлки, Сквозь толпы зевак и свои средь иных непорочные даты. Уходят сквозь строй пролетающих мимо столетий и мигов, Пустые глаза устремляя не в небо, а в прошлые вёсны, Туда, где был Пыл и писались ночами Томления Книги, Один за другим по тропинкам-судьбинам серебряно-росным. В беззвучие снов улетают друзья мои верные сразу, Туда, где так веет прохладой осенней и гибельной жутью От стылых рябин у дороги пустынной и царственных вязов, Кивая мне вслед васильково-искристой безоблачной сутью. Я верю, что их ещё встречу на тропках извилистых Ночи, Когда мне Аид пятачками прикроет потухшие очи.