Я ВИНОВАТА В ГИБЕЛИ РОДНЫХ РОДИТЕЛЕЙ МОЕЙ ДОЧЕРИ!
Мы с мужем взяли Иру на удочерение, когда ей было всего два года. Ее родители погибли, и у нее оставалась лишь больная тетя со своим ребенком на руках, и вместе с племянницей ей было не потянуть обеих. Мы приняли такое решение не только потому, что не могли завести своих детей после многих лет безуспешных попыток, но и потому, что я была виновницей тех самых трагичных обстоятельств, в которых Ира осталась совсем одна. Мы никогда не рассказывали ей о том, что она приемная. Мы растили ее в любви и ласке, и я старалась сделать все, чтобы ей было комфортно, не только из-за взятой родительской ответственности, но и из-за огромного, давящего чувства вины, которое я таскала в себе каждый день. Даже спустя столько лет, я все еще чувствую гигантский ком где-то в желудке, когда вспоминаю все произошедшее, и этот ком не рассасывается, а становится только плотнее и тяжелее.
Мы с мужем взяли Иру на удочерение, когда ей было всего два года. Ее родители погибли, и у нее оставалась лишь больная тетя со своим ребенком на руках, и вместе с племянницей ей было не потянуть обеих. Мы приняли такое решение не только потому, что не могли завести своих детей после многих лет безуспешных попыток, но и потому, что я была виновницей тех самых трагичных обстоятельств, в которых Ира осталась совсем одна. Мы никогда не рассказывали ей о том, что она приемная. Мы растили ее в любви и ласке, и я старалась сделать все, чтобы ей было комфортно, не только из-за взятой родительской ответственности, но и из-за огромного, давящего чувства вины, которое я таскала в себе каждый день. Даже спустя столько лет, я все еще чувствую гигантский ком где-то в желудке, когда вспоминаю все произошедшее, и этот ком не рассасывается, а становится только плотнее и тяжелее.