С Бердниковой ок

Среда день, когда зеркало внезапно умничает. Не верь. Ты красивая уже сейчас. Для активации среды пиши код 99 в Коментарии .

Короче, праздники близко, платье не застёгивается и что, жизнь отменяется? Спойлер: нет. Мы все тут были, и выход существует.

Мы все видим сцену, которая отлично показывает, насколько бесполезно тыкать человека фактами, если его психика к этим фактам не готова. Женщина с ожирением поступает в больницу, анализы подтверждают беременность, роды идут полным ходом, раскрытие восемь сантиметров, а она продолжает говорить, что это не беременность, а фэтшейминг, и что она просто толстая. Со стороны это выглядит как отрицание реальности в чистом виде. Но на самом деле это отрицание себя в теле. Для неё беременность не медицинское состояние, а разрушение идентичности. Признать её означает признать сексуальность, телесные процессы, потерю контроля и тот факт, что тело живёт своей жизнью. Ожирение в этой картине не проблема, а удобная защита. Через «я просто толстая» можно объяснить всё и при этом ни к чему не прикасаться внутри. Поэтому анализы, схватки и слова врачей не работают. Факты не убеждают, когда они угрожают целостности «я». Именно поэтому психолог говорит, что силой её рожать нельзя. Давление в таких состояниях только усиливает диссоциацию. И дальше он делает единственно возможную вещь перестаёт называть происходящее родами. Вместо этого появляется «засор», который нужно вытолкнуть, чтобы очиститься. Это звучит странно, но работает. Потому что «засор» нейтральная, техническая метафора, не нагруженная смыслами про женственность, материнство и ответственность. Психику не ломают, телу дают закончить процесс. Этот эпизод не про бодипозитив и не про фэтшейминг, как любят упрощать. Он про разрыв между телом и «я», про пределы отрицания и про то, что помощь иногда заключается не в том, чтобы говорить правду напрямую, а в том, чтобы говорить с человеком на том языке, который он в состоянии вынести. Реальность всё равно возьмёт своё, вопрос только в том, с какой травмой человек из неё выйдет. А где проходит граница между тем, чтобы сказать человеку правду, и тем, чтобы не сломать его об эту правду?