Я приручила лесного кота и назвала его Барсиком
Котики такие милые и красивые
Пермский край, город Чайковский
Я приручила лесного кота и назвала его Барсиком
Лето 1910 года стало переломным для 17-летней Марины Цветаевой. Гостя на даче в Коктебеле у Максимилиана Волошина, она познакомилась с Сергеем Эфроном, который впоследствии стал ее мужем. Ему она посвящала достаточно много стихов, среди которых и произведение «Мы с тобою лишь два отголоска…». Точная дата его создания неизвестна, но из контекста следует, что оно было написано между 1912 и 1920 годами, т. е. уже после замужества поэтессы.
Именно в этот период чувства Цветаевой к своему избраннику постепенно блекнут, и она все чаще и чаще ловит себя на мысли, что считает супруга своим другом. Разлад в семейную жизнь Цветаевой вносит и Софья Парнок – женщина, в которую поэтесса влюбилась без памяти. На фоне ярко вспыхнувшего романа Марина Цветаева, обращаясь к мужу, признается: «Тебя чувствовать другом мне порою до слез тяжело». Действительно, ее с Сергеем Эфроном связывает слишком много общего. Поэтому неудивительно, что себя поэтесса отождествляет как отголосок супруга, считая, что и он чувствует нечто подобное. Она с ностальгией вспоминает те недавние времена, когда влюбленные «с покорностью воска отдались роковому лучу». Роман Цветаевой и Эфрона развивался стремительно, и с отдыха в Крыму юная поэтесса вернулась совсем другим человеком. Куда-то исчезли непокорность и угловатость, на смену которым пришли женственность, плавность в движениях и грациозность. Ничто не предвещало, что столь глубокое чувство когда-нибудь сможет померкнуть, и Цветаева с Эфроном, состоя в браке, станут просто хорошими друзьями.
Я приручила лесного кота и назвала его Барсиком
Котики такие милые и красивые
Я приручила лесного кота и назвала его Барсиком
Котики такие милые и красивые
Котики такие милые и красивые
Котики такие милые и красивые
Котики такие милые и красивые
Котики такие милые и красивые
Котики такие милые и красивые
Котики такие милые и красивые. Барсик - лесной кот.
Котики такие милые и красивые
#сезонконтентаRUTUBE
Я приручила лесного кота и назвала его Барсиком. Котики такие милые и красивые .
Котики такие милые и красивые
Котики такие милые и красивые
История одной любви.
Батюшки! Никак заноябрило? —
С клёна лист летит, а с неба снег.
Выпьем, осень, кофе, чтобы было,
Да не как-нибудь, а лучше всех.
Дай нам, Боже, не утратить веры
В искренность душевной доброты
И родной не перепутать берег
Средь мирской житейской суеты.
Отведи нас, Господи, от лиха,
Мать — от боли, сына — от меча.
Пусть на всей планете будет тихо,
Как в начале боговых начал.
Ноябри приходят и уходят
Вместе с ветром, лёгким на подъём.
Нынче чрезвычайно непогодит —
А вот это мы переживём.
Николай Рубцов (1936–1971) — выдающийся лирический русский поэт, за свою недолгую жизнь успел издать лишь четыре сборника стихов. Он родился 3 января 1936 года в Архангельской области. Когда началась война, его семья переехала в Вологду, а отца вскоре забрали на фронт. Однако спустя несколько месяцев жена Рубцова-старшего неожиданно умерла, и дети остались одни. Так маленький Николай и его брат Борис были отправлены в детский дом в маленький северный городок Тотьму. Когда же война наконец закончилась, мальчики надеялись, что их отец вернётся и заберёт их домой. Но тот так и не приехал. Он предпочёл жениться, завести новую семью, а о детях от первой супруги навсегда забыть. Ранимый, обидчивый и слишком мягкий, Николай Рубцов не мог простить такого предательства отцу. Он ещё больше замкнулся в себе и стал записывать в маленькую тетрадку свои первые стихи. С тех пор он не переставал сочинять, всерьёз увлёкшись поэзией.
Летом 1950 года, когда семь лет школы были закончены, Николай поступил в лесной техникум, а спустя два года отправился в Архангельск, где больше года работал на судне помощником кочегара. Затем будущий поэт отслужил в армии и переехал в Ленинград. К 1962 году у него вышел первый сборник стихов, он женился, поступил в московский Литературный институт. Казалось, в жизни появилась определённость, в семье росла маленькая дочка, как поэт Рубцов стал известен среди московских литераторов и считался довольно талантливым молодым человеком. Однако из-за пристрастия к алкоголю и пьяных дебошей его выгоняли из института и восстанавливали несколько раз опять. Тем не менее пить он не прекратил.
Семейная жизнь дала трещину. Поэт ушёл от жены, уехал в Вологду, а Союз писателей выделил ему крохотную квартиру в небольшом доме на улице Александра Яшина. С маленьким чемоданом в руке, в старом пальто и берете Николай Рубцов приехал в другой город, чтобы начать новую жизнь. Спустя два года у него появилась женщина, которая стала его самой большой любовью и сыграла в судьбе поэта роковую роль.
Её звали Людмила Дербина. Она была начинающей поэтессой и знала Рубцова ещё с начала 60-х годов, когда впервые увидела его в Москве в общежитии Литературного института. Однако тогда молодой женщине поэт не понравился. «Он неприятно поразил меня своим внешним видом, — вспоминала она намного позднее. — Один его глаз был почти не виден, огромный фиолетовый „фингал“ затянул его, несколько ссадин красовалось на щеке. На голове — пыльный берет, старенькое, вытертое пальтишко неопределённого цвета болталось на нём. Я еле пересилила себя, чтобы не повернуться и тут же уйти. Но что-то меня остановило». Встреча начинающих поэтов была мимолётна, и в тот год они больше не встречались. Дербина вышла замуж и родила дочь.
Она вспомнила о поэте лишь спустя несколько лет, когда прочла второй его сборник «Звезда полей», принёсший Николаю Рубцову широкую известность:
Я забыл, что такое любовь,
И под лунным над городом светом
Сколько выполнил клятвенных слов,
Что мрачнею, как вспомню об этом.
Людмила Дербина решила во что бы то ни стало разыскать бывшего знакомого. Уставшая от неудачной семейной жизни, оставшаяся с маленькой дочерью на руках, она вдруг почувствовала, насколько близок ей этот простой, скромный и ранимый человек. В конце июня 1969 года Дербина выезжала в Вологду. «Я хотела сделать его жизнь более-менее человеческой, — вспоминала она много лет спустя, — хотела упорядочить его быт, внести хоть какой-то уют. Он был поэт, а спал как последний босяк. У него не было ни одной подушки, была одна прожжённая простыня, прожжённое рваное одеяло».
Они встретились 23 июня, когда Людмила, найдя адрес поэта, пришла к нему на квартиру. Вечером того же дня они уплывали в Тотьму. «Почему так тянуло меня к этому человеку и почему так сопротивлялось этому всё моё существо? — спрашивала себя поэтесса. — Рубцов был для меня существом чисто духовным, но никаких свойств, присущих мужчине, настоящему мужчине, мне казалось, в нём не было».
К тому же поездка, начавшаяся так романтично, стала неприятной для них обоих. На теплоходе поэт сильно выпил и поругался в буфете. Дело чуть не дошло до драки. Людмиле удалось успокоить разозлённого друга и отвести того в каюту. В Тотьме Рубцов опять напился. Когда он выпивал, то становился совершенно другим человеком: злым, агрессивным, непредсказуемым. Ему был нужен лишь повод, чтобы выплеснуть всё накопившееся, а он всегда находился. Тогда, неожиданно встретив в го